Развал и бессилие царской власти

Развал и бессилие царской власти [Февраль семнадцатого. 27 февраля]

Сегодня много говорится о «предательстве» высших армейских генералов (Алексеевым, Рузским, Брусиловым) и их «революционной» роли в падении самодержавия в России. Например, православный «историк» Мультатули в компании с таким же любителем «тысячелетней святой Руси» Кузнечевским в одной из своих статей [1] обвиняют генералов в том, что они своими изменническими действиями помешали подавить Февральскую революцию. О том, как «предавали» генералы самодержавие 27 февраля, мы уже рассказывали[2] и в следующий раз ещё расскажем об их «предательстве», а сейчас напомним читателям и таким горе-историкам, как Мультатули и Кузнечевский, что сила царизма не исчерпывалась только армейскими фронтовыми частями – в распоряжении Николая II имелись военно-полицейские силы внутри столицы и в пригородах Петрограда. Эти карательные силы имели своих генералов: градоначальника Балка, командующего округом Хабалова, начальника охранки Глобачёва, военного министра Беляева, которые находились непосредственно в революционном Петрограде. Но поклонники заговорщицкой теории Февральской революции предпочитают не упоминать об их деятельности, как предпочитают не упоминать о восстаниях, охвативших пригороды столицы. Всё те же Мультатули и Кузнечевский утверждают, что Петроградское восстание было организовано «вооружёнными боевиками», но доказательства привести стесняются. Если столичные революционные события эти лжеисторики хоть как-то комментируют, то восстания войск в Ораниенбауме, Красном Селе и других пригородах Питера ими по преимуществу игнорируются. В этом материале мы коротко расскажем о действиях царских генералов в самой столице 27 февраля, а также о ситуации в этот день в некоторых воинских частях Петрограда и его пригородах.

Бессилие контрреволюции в Петрограде

Мы уже упоминали, что градоначальник Балк и командующий Петроградским военным округом Хабалов своевременно и оперативно получили информацию о мятеже в учебной команде волынцев[3]. Получив информацию, генералы Балк и Хабалов также не мешкая передали сведения своему руководству: Балк проинформировал министра МВД Протопопова, а Хабалов доложил военному министру Беляеву[4]. В свою очередь, Беляев поставил в курс происходящих событий председателя правительства князя Голицына[5].

В течение дня начальник петроградской охранки генерал Глобачёв получал оперативную информацию от своих отделений. Пользуясь прямой телефонной линией с центральными государственными учреждениями (Мариинский дворец, градоначальство, министерство внутренних дел, Зимний дворец), он докладывал высшим руководителям царизма о присоединении других полков к волынцам, о взятии Арсенала, о разгроме Окружного суда и тюрем, словом, обо всех событиях, происходящих в революционной столице.

В таком режиме генерал Глобачёв работал вплоть до 17 часов, когда «толпа» разгромила охранку, расположенную в здании по Александровскому проспекту (ныне улица Добролюбова). Сразу после разгрома Глобачев перебрался в отделение охранки на улице Морской, 26, откуда доложил в Царское Село (читай — императрице) и Хабалову об уничтожении Петроградской охранки и общей ситуации в столице[6].

Таким образом, вся верхушка государственного аппарата самодержавия имела информацию о вспыхнувшем и развивавшемся восстании рабочих и солдат в Петрограде.

Сразу после того как Хабалову сообщили о восстании «волынцев» он немедля прибыл в градоначальство[7], а Беляев, докладывая премьеру Голицыну, предложил сейчас же обсудить необходимые ответные меры[8].

В градоначальство вызвали Кутепова и стали формировать отряд под его руководством для подавления восстания. После отправки карательного отряда полковника Кутепова в градоначальстве внимательно следили за его продвижением по столице[8а]. В этом помогали сообщения охранки и казачьи разъезды, которые посылались на разведку. Казачьи разъезды доставили вести, что кутеповский отряд дошёл до Кирочной улицы и остановился не в силах, что-либо предпринять.

Очевидно, именно в этот критичный момент Балк, дозвонившись до Протопопова, предложил ему в составе отряда конной жандармерии «пробиваться» в Царское Село. Протопопов отказал в этом генералу Балку, предложив ему при этом оставаться в городе и держаться[9]. Примечательно, что Балк в своих эмигрантских воспоминаниях предпочёл не рассказывать правду о том, что он был готов бежать из восставшего Петрограда. Своё малодушие он представил в виде помощи царской семье: якобы он не предлагал Протопопову бежать из столицы под прикрытием жандармов, а предложил министру направить дополнительные силы в Царское Село для усиления охраны венценосной семьи[10].

Хабалов то ли на Дворцовой площади, то ли во дворе Зимнего дворца принялся формировать второй карательный отряд с целью одной половиной отряда оказать помощь полковнику Кутепову, а другой половиной выдвинуться на Петроградскую сторону, чтобы «отбросить этих мятежников к северу, к морю»[11]. Однако силы формируемого отряда пришлось распылить: одна рота, по требованию князя Голицына, была направлена на охрану Мариинского дворца, где заседали министры, ещё одна рота была выслана на охрану телефонной станции. В результате, по мнению Хабалова, отряд уже не мог выполнять планируемые для него задачи[12].

В середине дня в градоначальство приехал военный министр Беляев. По словам военного министра на него «произвело чрезвычайно странное, печальное впечатление, как вообще организованны эти действия». Чтобы внести бОльшую организованность в дело подавления революции, министр Беляев назначил генерала Занкевича то ли в помощь Хабалову, то ли ему на смену[13].

Пока Беляев находился в градоначальстве, туда же приехал «великий» князь Кирилл Владимирович, который высказал военному министру своё мнение о необходимости немедленной отставки министра МВД Протопопова для успокоения «толпы». Затем Кирилл Романов в беседе с Хабаловым настойчиво пытался выяснить, что делается для наведения порядка в столице и какие он может дать распоряжения гвардейскому экипажу, чьим командиром «великий» князь числился. В ответ на эти вопросы Хабалов прямо спросил Романова, уверен ли он в надежности своего гвардейского экипажа? Если уверенности нет, то матросов не надо выводить на улицу пусть лучше они остаются в казармах. Кирилл Романов ответил, что в надежности всего экипажа он сомневается, но пришлёт две роты учебной команды, в которых он уверен. И действительно, вскоре на Дворцовую площадь прибыли две роты учебной команды гвардейского экипажа.

В эмигрантской литературе часто упоминается эпизод прихода гвардейского экипажа с красными знамёнами к Таврическому дворцу 28 февраля. Возглавил присоединение экипажа к революции — его командир, «великий» князь Кирилл Владимирович. Рассказывая об этом эпизоде, монархисты-белоэмигранты с горечью констатируют предательство представителя дома Романовых — Кирилла Романова, который не просто приветствовал революцию, а присоединился к ней. Надо отметить, что исторические факты свидетельствуют, что это было своеобразное «присоединение». Прежде чем продемонстрировать свою лояльность к новому режиму, «великий» князь испробовал все средства, чтобы одурачить и утопить в крови революцию. В разгар рабочего и солдатского восстания 27 февраля, он реализовал ряд контрреволюционных мер: запер экипаж в казарме, выдерживая осаду восставших рабочих и солдат; предпринял давление на Хабалова с целью заставить последнего действовать более энергично в деле подавления революции; направил в карательный отряд две своих роты; наконец, предложил сменить одного министра на другого, пытаясь одурачить революционную столицу. Да и сам приход к Таврическому дворцу — это ещё одна попытка одурачить матросов гвардейского экипажа, поскольку Кирилл Романов пришёл к Временному комитету Гос. думы, демонстрируя признание именно его, а не Совета рабочих и солдатских депутатов, стараясь тем самым подчинить гвардейский экипаж контрреволюционному влиянию буржуазного правительства. Таково истинное отношение к революции «революционера» от дома Романовых.

Военный министр, после общения с Кириллом Владимировичем, поспешил в Мариинский дворец, где собрался Совет министров последнего самодержавного правительства.

Во дворце Беляев доложил премьер-министру Голицыну о предложении «великого» князя и Голицын с этим предложением согласился. Протопопова, не медля, отправили в отставку и бывший министр МВД сразу же покинул совещание. Но здесь председателя Совета министров поджидал неприятный казус: смещать и назначать министров премьер-министр Голицын не имел права, это была прерогатива исключительно самого царя. Выкрутились следующим образом: объявили, что Протопопов уходит с поста министра МВД по болезни. Кандидатуру нового министра предложил Беляев. Им оказался главный военный прокурор Макаренко, который, впрочем, впоследствии отказался от должности. Больше ничего, судя по имеющимся материалам, министры в свой последний день работы не сделали.

Комичный случай, характеризующий настроение и обстановку в Мариинском дворце, произошёл во время заседания правительства. Прошёл слух, что к Мариинскому дворцу идёт вооруженная «толпа». Случился небольшой переполох и в страхе министры погасили свет в зале заседания. После того, как выяснилось, что тревога ложная и зажгли свет, один из членов правительства с удивлением обнаружил себя самого… под столом[14].

Между тем, назначенный вновь генерал Занкевич, проинспектировал стоящие у Зимнего дворца войска и нашёл их… не надёжными для боевого столкновения с восставшими. После такого вывода пришлось отказаться от мысли удерживать центральный район столицы и ограничиться обороной одного из правительственных зданий до прихода войск с фронта.

Решая, какое здание лучше занимать и оборонять, Занкевич и Хабалов поспорили: Занкевич настаивал на Зимнем дворце, а Хабалов на Адмиралтействе. Мнение Хабалова возобладало и штаб контрреволюции стал готовиться к переходу в Адмиралтейство. Перед переходом распустили служащих градоначальства до того момента, когда на улицах будет безопасно. При переходе в Адмиралтейство (или при подготовке к нему) выяснилось, что часть войск покинула Зимний дворец. Ушли преображенцы, павловцы и матросы гвардейского экипажа, сократив отряд, таким образом, до 1500-2000 человек. Тем не менее, отряд имел на вооружении две артиллерийские батареи и пулеметную роту (по оценке Балка отряд имел 900 штыков, 500 сабель и 8 орудий). Переход из градоначальства в Адмиралтейство произошёл около 17 часов[15].

Вечером в Мариинский дворец приехал ещё один «великий» князь, на этот раз Михаил Александрович. На встречу с ним приехала делегация думцев во главе с Родзянко. Этот эпизод мы уже разбирали ранее и знаем, чем он завершился[16].

Около 22 часов Хабалов, находясь вместе со своим отрядом в Адмиралтействе, получил по телефону из Мариинского дворца указание издать и распространить по Петрограду два объявления. Одно объявление о том, что столица переходит на «осадное положение», другое об отставке Протопопова и замене его на Макаренко. Напечатанные в типографии Адмиралтейства объявления были кое-как распространены в районе, примыкавшем к зданию Адмиралтейства.

Из активных действий, которые предпринимал Хабалов, можно упомянуть его просьбы к Финляндскому полку и Кронштадту выслать войска. В этом ему было отказано. Хабалов рассматривал возможность перехода в Петропавловскую крепость, на что ему было сказано, что гарнизон крепости с трудом удерживают от выступления, а перед крепостью расположены вооруженные революционные «толпы». После полуночи решили перейти в Зимний дворец, где им был оказан холодный приём и, в конце концов, по настоянию Михаила Романова последние остатки верных царю войск в столице вновь вернулись в Адмиралтейство. Такое отношение со стороны представителя правящей династии деморализовало штабное руководство и офицеров – понурые и унылые они вернулись в Адмиралтейство около 4 часов утра[17].

Ораниенбаум и другие пригороды Петрограда

Если в среде монархистов царило уныние, отчаяние и апатия, то революционные войска охватило возбуждение. Петроградский гарнизон не ограничивался только воинскими частями, расквартированными в самой столице – в ближайших населённых пунктах и пригородах была сосредоточена не малая военная сила. Кронштадт, Гатчина, Красное Село, Царское Село — в этих местах сосредоточилось свыше 155 тысяч солдат и матросов[18]. Одним из таких городков, в котором сосредоточилась огромная масса солдат, был Ораниенбаум. Число жителей этого городка составляло около 4 тысяч, при том, что находившийся там гарнизон насчитывал 24 тысячи солдат. В целом, в Ораниенбауме и близлежащих Стрельне, Мартышкино и Петергофе было сосредоточено свыше 70 тысяч солдат[19].

Среди воинских частей в Ораниенбауме находился знаменитый 1-ый пулеметный запасный полк численностью 19,5 тысяч солдат. Тот самый 1-ый пулеметный, который сыграл исключительную роль в июньском кризисе и июльской вооруженной демонстрации 1917 года, выступая всё время с большевистскими лозунгами.

Интересно, что Временное правительство усиленно боролось против революционных, большевистски настроенных пулеметчиков, неуклонно разоружая, расформировывая и посылая их на фронт. В итоге этой деятельности из 19,5 тысяч солдат, находившихся в полку в феврале, к 25 октября 1917 года 1-ый пулеметный полк насчитывал лишь одну тысячу штыков[20]. В связи с этим нелепыми выглядят утверждения белоэмигрантов-монархистов и их последыша Николая Старикова о «заигрывании» или «игры в поддавки» Керенского с большевиками.

27 февраля 1-ый пулеметный выступил против самодержавия, увлекая за собой все близлежащие воинские части. В советской исторической литературе это событие Февральской революции известно, как Ораниенбаумское восстание.

Мы помним, что ещё накануне, 26 февраля, обстановка в гарнизоне Ораниенбаума была напряженной[21] и утром 27 февраля в 1-м пулеметном полку все офицеры были на месте, им «приказано было быть при оружии и не отлучаться из полка».

Днем в Школу оружейных мастеров (при полку) вернулся из Петрограда солдат-оружейник. Имя его осталось неизвестным. Он пришел в 9-ю роту 1-го пулеметного, рассказал о начале восстания в Петрограде и призвал сослуживцев «умереть за свободу». Этот призыв послужил толчком к ораниенбаумскому восстанию. Солдаты 1-го пулеметного захватили оружие, а это не много, не мало 1500 пулеметов и 5000 винтовок. Офицеры смогли только на некоторых пулеметах снять замки[22].

По воспоминаниям солдата Лезина, находившегося после фронта в учебной команде 1-го пулемётного полка, около 19 часов (когда на улице уже совсем стемнело) у входа в казарму раздались выстрелы и крики каких-то солдат с призывом к учебной команде выходить из казарм. Сначала 5-6 человек, а затем и все бросились к пирамиде с винтовками и вышли на улицу. На улице в это время уже было множество солдат, идущих к Ораниенбаумскому вокзалу[23].

К 20 часам восстание охватило весь Ораниенбаум. Стихийному революционному взрыву солдатских масс, безусловно, содействовала предшествовавшая работа революционных организаций Ораниенбаума, в особенности в оружейных мастерских полка[24].

Солдаты собрались на плацу и после митинга решили выступить в Петроград. Офицеры же, в свою очередь, собрались на полигоне Офицерской стрелковой школы для борьбы с восстанием[25].

Когда солдаты подошли к вокзалу на углу Михайловской и Александровской улиц они были обстреляны из пулемета. Солдат Лезин вспоминал об этом:

«Вдруг со стороны казармы третьего батальона раздалась пулеметная стрельба. Пули со свистом полетели над нашими головами, солдаты начали падать. Мы быстро залегли в дорожную канаву, задевая в темноте друг друга штыками. Вскоре стрельба прекратилась… Позднее стало известно, что обстреляли нас из пулеметов на плацу и углу Михайловской улицы офицеры третьего батальона по распоряжению капитана Барщевского. Приказ о расстреле восставших пулеметчиков отдал командир полка полковник Жерве. Однако солдаты штыками перекололи офицеров и прекратили стрельбу»[26].

Всего же в Ораниенбауме было около 4-5 случаев обстрела восставших из пулеметов, в ходе которых было убито 12 восставших солдат.

Добравшись до вокзала, группа отчаянных пулеметчиков заняла поезд и вскоре сошла на Балтийском вокзале Петрограда. Основная же масса отправилась в Петроград пешком по Петергофскому шоссе в ночь при морозе -18,5С. До Петрограда было 41 км. По пути их ждали встречи с гарнизонами Стрельны и Петергофа, командование которых знало о восстании 1-го пулеметного и принимало ответные меры[27]. Но хронологически это уже будет относиться к 28 февраля и поэтому об этом мы расскажем в другом материале.

Ораниенбаум был не единственным пригородом, в котором развернулась борьба революционно настроенных рабочих и солдат с правительственными силами.

В Шлиссельбурге, в бараках (которые назывались «казармами») Порохового завода рабочие, вернувшиеся из Петрограда, собрались и обсуждали план восстания. После обсуждения группа рабочих отправилась в «казарму», где жили полицейские чины и благополучно разоружила их. Часть рабочих провела ночь без сна, периодически бывая в солдатских казармах, и выясняя настроение солдат[28].

В Красном Селе находился 176 пехотный полк. Узнав о революции в Петрограде, полк примкнул к восстанию. Под руководством Иосифа Левенсона, участвовавшего в 1906-09 годах в работе Петербургского Комитета (ПК) большевиков и с 1909 года состоявшего в РСДРП, был создан полковой комитет, который послал солдата Матвеева в столицу, чтобы предупредить рабочих о вступлении 176 полка в Петроград на стороне революции[29].

К полудню 27 февраля в Петергофе, ещё задолго до прихода восставших пулеметчиков Ораниенбаума, вспыхнул мятеж. Петергофский полицмейстер сообщал:

«27-го сего Февраля была назначена к отправке в Петроград по поводу беспорядков 1-я батарея Гвардейского артиллерийского дивизиона, которая в 1-ом часу дня сего числа начала строиться… в это время… вышли все нижние чины особо назначенной бригады… сняли с орудий замки и не допустили отправки названной батареи в Петроград…»

Причиной выступления солдат стала попытка использовать их в карательной экспедиции. Накануне в Петрограде, на совещании в градоначальстве, было принято решение вызвать артиллерию для подавления революции в столице. 27 февраля назначение к отправке в Петроград получила 1-ая батарея Гвардейского артиллерийского дивизиона. Солдаты, узнав о революции в столице, взбунтовались и отказались выступать. По сообщению полицмейстера Петергофа «…из манежа… вышли все ниж[ние] чины особо назначенной бригады… сняли с орудий замки и не допустили отправки названной батареи в Петроград». Выйдя на улицу, солдаты столпились, перекрыв движение. По утверждению полицейского «нижние чины» кричали «ура» по неизвестному поводу». Далее, произошла очередная попытка офицеров задавить революционное движение солдат:

«В эту толпу, по-видимому желая прекратить беспорядок, офицер той же части, фамилия которого осталась не выясненной, произвел несколько револьверных выстрелов и, по имеющимся сведениям, ранил 4-х нижних чинов, после чего остальные бросились на этого офицера, почему он стал от них бежать по улице и успел скрыться во дворе д[ома]…». Судя по донесению, офицера в этот день не поймали, зато избили находящегося неподалёку полицейского. Тем не менее, несмотря на массовое неповиновение солдат, офицерам удалось погрузить батарею и выехать в Петроград, где они присоединились к последнему отряду царского правительства[30].

Итоги 27 февраля

Пятый день ознаменовался коренным переломом в пользу революционных сил. Революционная работа пролетариата принесла свои плоды — к революции присоединился Петроградский гарнизон. Причём присоединился не отдельными разрозненными подразделениями, а присоединился массово, в очень короткий срок. По весьма приблизительным данным думской Военной комиссии к вечеру 27 февраля на стороне восставших рабочих было уже 66 700 солдат[31].

Эта гигантская масса солдат, освободившихся от офицерской власти, только благодаря цементирующим действиям рабочих не расползлась по столице, а с ходу включилась в борьбу с самодержавием. Рабочие не только своей героической и упорной борьбой с царизмом снискали уважение и авторитет у солдат, но и вели масштабную агитационную и пропагандистскую работу среди гарнизона. Уличная агитация рабочими и, в особенности, работницами солдат, проникновения рабочих агитаторов в казармы и места пребывания солдат, систематические встречи с солдатами — все эти действия в период с 23 по 27 февраля формировали политический настрой не просто отдельной части, а гарнизона в целом.

Само восстание солдат произошло не без непосредственного влияния рабочих. Буквально накануне в разных воинских частях проходили встречи рабочих и революционно настроенных солдат. Рабочий Чумаков, мобилизованный в армию за участие в забастовке, вспоминал:

«Я принимал активное участие накануне выступления, т.е. в ночь на 25 февраля. На солдатском совещании было постановлено присоединиться к рабочим вместе с 1-м Семеновском полком, чтобы этим исправить ошибку пятого года, но на утро оказалось, что в форму Семёновского полка переоделись жандармы, а полк был заперт в своих казармах»[32].

В Литовском полку в ночь на 27 февраля, в столовой состоялось совещание солдат, на котором присутствовали рабочие-выборжцы. Явку рабочих обеспечивал большевик Мельников, находящийся в розыске за побег из Нарымской ссылки и служивший в этой же столовой кухонным рабочим нестроевой роты под фамилией Хомяков[33].

На острие работы по привлечению солдат находились рабочие-большевики. Колоссальную работу проделала партия большевиков, разъясняя массам рабочих необходимость привлечения солдат на свою сторону, организовывая и направляя лучшие силы пролетариата Петрограда на агитацию солдат. Эту работу кроме большевиков никто не делал (да и сделать не смог бы), и без этой работы был бы невозможен победный исход Февральской революции.

Вооружённое выступление солдат, начатое учебной командой волынцев, проходило под контролем и давлением питерских рабочих. Рабочие совместно с решительно настроенными солдатами образовывали революционные отряды, которые настойчиво и упорно преодолевая все препятствия, привлекали на свою сторону колеблющиеся войска.

Эти боевые отряды присоединили к революции Измайловский, Семёновский, Егерский, Кексгольмский полки, воздухоплавательный батальон[34], Московский, Гренадерский, 180-ый, Финляндский и другие полки и части.

Но контрреволюция в этот день не потерпела окончательного поражения. В столице оставались воинские части, сохранившие верность царизму. Надо отметить интересное обстоятельство: покинутые полицией 25 февраля полицейские участки оказались 27 февраля снова занятыми полицией. Борьба с полицией за полицейские участки вновь разгорелась с новой силой, и в этот раз рабочие окончательно разгромили опорные пункты царского режима. Но сам факт возврата полиции в рабочие окраины говорит о том, что самодержавие не собиралось сдаваться и мириться с революционными выступлениями рабочих, контрреволюция намеревалась отыграть ситуацию в столице обратно, загнав рабочих на заводы и в свои районы.

Несмотря на то, что в Петрограде остались воинские части верные правительству, военно-полицейское руководство столицей, наконец, само царское правительство, находились в состоянии полной деморализации и по существу не представляли собой угрозы для революционного Петрограда. Главная угроза исходила от Ставки и Николая II, которые принимали все необходимые меры к реваншу. Войска с фронта, с отборными офицерами и генералами готовились утопить революцию в крови. Эта угроза имела под собою реальную основу и осознавалась революционным Петроградом.

27 февраля обострился вопрос о государственной власти. Царская власть разваливалась под ударами рабочих и солдат. Был уничтожен репрессивный аппарат, на который опиралось самодержавие, действия правительства и градоначальства были нейтрализованные активностью революционных сил столицы.

Наряду с этим возник новый властный орган — Совет рабочих депутатов. Но сам Совет 27 февраля был ещё слаб и находился в стадии формирования. Понимая, что царизм движется к катастрофе, а на место гибнущего режима приходит пугающая власть рабочих и крестьян, либеральная буржуазия начинает свои манёвры за высшую власть. Но делает это робко, вынужденно, с оглядкой на царя-«батюшку».

Таким образом, по итогам понедельника несколько сил боролись за государственную власть в России.

Новый день, 28 февраля, должен внести ясность в деле уничтожения революционными силами остатков сопротивления военно-полицейских сил в столице, показать насколько удастся Николаю и Ставке подавить восставший Петроград и, в конце концов, обострить борьбу за государственную власть.

И. Якутов

https://stalinline.ru/2019/08/30/%d1%80%d0%b0%d0%b7%d0%b2%d0%b0%d0%bb-%d0%b8-%d0%b1%d0%b5%d1%81%d1%81%d0%b8%d0%bb%d0%b8%d0%b5-%d1%86%d0%b0%d1%80%d1%81%d0%ba%d0%be%d0%b9-%d0%b2%d0%bb%d0%b0%d1%81%d1%82%d0%b8/